Здесь птицы не поют, деревья не растут…

Здесь птицы не поют, деревья не растут…
Здесь птицы не поют, деревья не растут… image 1
Местами мох и торф выгорели на полтора метра в глубину
Здесь птицы не поют, деревья не растут… image 3
Утонувшему в болоте близ Тырки вездеходу лесной охраны пришли на помощь еще две машины
Сотни гектаров мертвого леса: экологическая катастрофа выглядит по-другому?
Села Тырку и Чинонгу разделяют всего 18 километров, но сегодня это сплошная полоса препятствий, которую на вездеходе удалось преодолеть за восемь часов
Термин «отдаленные, труднодоступные места» в полной мере характеризует ситуацию, когда между деревнями тонет даже вездеход
Здесь птицы не поют, деревья не растут… image 8
Тырка — середина тяжелого пути
Здесь птицы не поют, деревья не растут… image 10
Села Тырку и Чинонгу разделяют всего 18 километров, но сегодня это сплошная полоса препятствий, которую на вездеходе удалось преодолеть за восемь часов
Здесь птицы не поют, деревья не растут… image 12
Здесь птицы не поют, деревья не растут… image 13
Житель Тырки Сергей Усов вернулся домой с пустым горбовиком: «Хотел ягоду собрать — бесполезно: все сгорело… Завтра попробую пройти дальше»
Здесь птицы не поют, деревья не растут… image 1
Местами мох и торф выгорели на полтора метра в глубину
Здесь птицы не поют, деревья не растут… image 3
Утонувшему в болоте близ Тырки вездеходу лесной охраны пришли на помощь еще две машины
Сотни гектаров мертвого леса: экологическая катастрофа выглядит по-другому?
Фото: baikal-info.ru
Качугская тайга, тысячи гектаров которой фактически уничтожены летними пожарами, полностью сможет восстановиться лет через сто

Окончательных данных по летним пожарам пока нет — подсчитывают, потому что цифры постоянно меняются. По самым скромным подсчетам, в области выгорело не менее 600 тысяч гектаров леса. Но и это ничто по сравнению с гибелью экипажа Ил-76. Первоклассные летчики расплатились собственными жизнями за чью-то халатность, нерасторопность, непрофессионализм, просчет…

На дворе октябрь, а леса продолжают гореть: в прошедшие выходные, 15—16 октября, ликвидирован очаг в Качугском районе, площадью 30 гектаров. Есть подозрение, что он не последний; лето выдалось одним из самых засушливых за последние десятилетия, и до сих пор снега почти нет.

В поисках системных ошибок

Тема лесных пожаров в предвыборное лето оказалась одной из самых востребованных. Козырной темой, прямо скажем: не займись огнем тайга — в чем обвиняли бы тогда соперники по гонке, повышая собственный рейтинг? Ни один из грезивших думским креслом не обошел вниманием пылающие распадки.

Кандидаты от партии власти намеревались сканировать регион в поисках системных ошибок в лесной отрасли.

По мне, так поиск системных ошибок необходимо начинать как раз в Госдуме. Многие депутаты сидят в нижней палате парламента не по одному сроку — а значит, причастны к принятию Лесного кодекса 2006 года, упразднившего государственную систему лесоустройства, существовавшую в России с 1890 года. Тогда, в ходе децентрализации, работы лишилось порядка 70 тысяч лесников, а тайга потеряла верных слуг, без которых ее стали дербанить все, кому не лень.

Вполне допускаю, что, разрабатывая закон, депутаты преследовали благие цели. Среди публикаций десятилетней давности нашлось интервью руководителя Центра экологической политики РФ Алексея Яблокова. Разговор состоялся 5 апреля 2004 года (запомните дату!), накануне слушаний проекта кодекса в Госдуме.

«— Зачем понадобился новый Лесной кодекс?

— Дело в том, что российские леса используются неэффективно. Мы получаем от зеленой зоны меньше прибыли, чем маленькая Финляндия. Там к самым отдаленным уголкам ведут хорошие дороги. Лес грамотно эксплуатируется по всей территории. В России таких дорог нет, и разработка леса идет на землях, окружающих человеческое жилье.

Такая система была заложена еще в сталинские времена. Были созданы огромные лесхозы — городки с десятками тысяч жителей внутри леса. Они занимались его вырубкой вокруг своей территории. Их работа была эффективна в радиусе 100 километров. Дальше транспортные расходы делали вывоз леса убыточным.

Сегодня этой ситуацией пользуются лесные браконьеры. Происходит колоссальная нелегальная вырубка российских лесов, в два-три раза превосходящая официальную. Вот это безобразие надо прекращать».

Напомню, сказано было в 2004 году. Что изменилось? Ответ очевиден — ничего.

В 2006-м депутаты приняли Лесной кодекс. Что-то мне подсказывает, что делали они это впопыхах, накануне парламентских каникул, не читая бумаг. Прошло почти десять лет, пока Дума сподобилась внести изменения. Поправки, коих набралось примерно на одну шестую часть документа (!), касались договоров аренды, купли-продажи и других ключевых моментов, вступили в силу с октября 2015 года. Но и после этого принципиальных изменений не произошло. Хотя нет — из нормативных документов исчезло основополагающее понятие «государственная охрана леса».

Двумя абзацами выше процитирован господин Яблоков, утверждавший: дальше чем за 100 километров везти лес неэффективно. Теперь — выгодно, ведь на корню он стоит буквально копейки! Поэтому только официальных пунктов приема древесины в Иркутской области 2700, а сколько левых…

Некоторые фирмы по приемке леса имеют свои деляны, куда и не думали заходить, потому что лес принимают у фирм-воруек, которые нередко, заметая следы, поджигают тайгу.

Шевыкан: нелирическое отступление

Дорога до эвенкийских сел — Вершины Тутуры, Тырки и Чинонги, собственно, никогда не отличалась особым комфортом. Однако если раньше ее можно было одолеть пешком или на лошади, то теперь в некоторых местах она не по зубам даже вездеходу. Жарким летом мох и почва у корней деревьев выгорели в глубину на метр-полтора, а потом образовавшиеся ямы издевательски заполнились водой, которой так не хватало во время ползучих пожаров. Летние пожары пощадили лишь Вершину Тутуры, остальным досталось по полной программе.

На покосившихся воротах уцелевших дворов в Шевыкане до сих пор болтаются обрывки глянцевых агиток. «Борода» телефонов, призывы звонить в случае обнаружения очага — и обязательно большой портрет кандидата, как будто он сидит на другом конце провода и ждет тревожного звонка. Призывы космического масштаба и космической глупости. Во-первых, в глуши не работают телефоны, за исключением спутниковых, но таковые здесь никто в руках отродясь не держал. Во-вторых, страшно представить, какую армию тушил надо содержать, чтобы сломя голову нестись по каждому звонку.

При советской власти бригадир, председатель колхоза могли поднять половину деревни без всякого телефона, и мужики, орудуя лопатами и метлами, глушили очаги на корню. Сейчас эта схема не сработает — воспитание и сознание у людей не те. Да и не сунешься на многие участки просто так — тайгу расхватали арендаторы.

Забытые Юхту и Шевыкан по второму разу обживают бизнесмены, скупая участки и формируя в них поместья на новый лад — без крепостных, но с лесными угодьями. Заметить границы угодий нетрудно — коммерсанты устанавливают здесь шлагбаумы, у которых прохаживаются хмурые люди в камуфляже; на деревьях развешаны видеокамеры с датчиками движения. Хозяев много, но пожарами никто не занимается.

Ставка за аренду леса является одной из самых низких в стране. Стоимость кубометра заготовленной древесины с 2009-го по 2015 год снизилась почти в три с половиной раза — с 23 рублей 80 копеек до 6 рублей 50 копеек. Из-за невнятной политики в отношении временщиков региональная казна, между прочим, недополучает ежегодно почти полтора миллиарда рублей.

Тырка: сквозь бурелом

От Шевыкана до Тырки дорога изменилась до неузнаваемости. Восемь часов вас будут окружать черные, безжизненные стволы сосен, лиственниц либо огромные баррикады из поваленных деревьев. Во многих местах их пилили, чтобы не допустить верхового пожара, но нередко огонь уходил низом, выжигая торф, а потом выныривал в новом месте. Перекрещенные стволы представляют собой идеальное топливо для гигантского костровища. Если древесину не уберут до следующего пожароопасного сезона, то полыхнет так, что нынешние очаги покажутся пионерским костром. Ведь летом горело в основном мелколесье — мох, трава, сухостой. Большие деревья обгорели лишь у корня. Теперь стволы с мощными кронами лежат на земле. С обильными снегопадами их количество только увеличится.

В обугленном лесу по-настоящему страшно и неуютно от тишины. За восемь часов не пролетит ни одна птичка, не пробежит бурундук, не говоря о копытных. Тайга мертва.

Местные охотники пребывают в растерянности, не понимая, как вести промысел наступающей зимой. И следующей, кстати, тоже. Для них пожары — настоящая трагедия, масштабы которой нельзя передать сухими цифрами, какими бы большими они ни были. Все гораздо страшнее и трагичнее. Люди, по сути, лишились территории, за счет которой кормились. Родовые угодья превратились в обугленную землю. На отдельных участках брусника, голубика не будут расти еще много лет. Никто сейчас не скажет, когда проклюнутся новые ростки из-под мертвого слоя угля и золы, — может, через десять лет, может, через двадцать. Все это время птица не вернется в горельник, на голодный паек не согласятся ни белка, ни бурундук, ни соболь, давно покинувшие эти места.

У многих эвенков огонь слизал заготовленное для скота сено, уничтожил зимовья, оставленные в них лодки и моторы. Избушки мужики стараются строить в непосредственной близости от водных артерий — Шоны, Киренги, по которым завозят грузы. Да что там зимовья и лодки — деревня Чинонга едва не сгорела, огонь чудом сумели остановить в трехстах метрах от домов. Это расстояние, например, верховой пожар проходит за считанные минуты.

По закону жанра далее должны идти комментарии официальных лиц, умело оперирующих цифрами по привлеченной силе и задействованной технике. Однако для коренных жителей эти данные уже не имеют никакого значения.

Глядя на выжженный лес (опубликованные фотографии дают лишь отдаленное представление о масштабах бедствия), охотники отныне по-своему воспринимают официальную информацию. Когда передают, что, например, потушен пожар на площади в 150—200 гектаров, они для себя отмечают: уничтожено еще 150—200 гектаров тайги, которая уже не будет прежней лет сто…

От первого лица: что сказал губернатор

На недавней встрече главных редакторов иркутских газет с Сергеем Левченко обсуждалась в том числе проблема лесных пожаров.

— Сергей Георгиевич, одной из самых горячих тем в прямом и переносном смысле являются лесные пожары. Понятно, что есть определенные объективные причины, ведомственная раздробленность, загубленная лесоохрана. Но все-таки выработан ли какой-то алгоритм борьбы на перспективу?

— Считаю, мы приняли все необходимые меры в конце прошлого года и начале этого перед пожароопасным сезоном исходя из наших финансовых, технических, людских возможностей. Мы смогли контролировать юг вплоть до Братского района достаточно жестко.

На территории, где проживает семьдесят процентов населения, мы могли реагировать на пожары оперативно, хотя очагов было не меньше. Это отчасти обусловлено большим количеством сухих дней. Когда северная часть области тоже нагрелась там, где нужно лететь несколько часов и тушить пожары, где нет места для посадки и наземную технику не проведешь, там у нас недостатки имеются, и это глупо отрицать.

Готовясь к следующему году, наращиваем силы, дополнительно усиливаем группировку десантников, буквально в эти дни формируем группу из 50 парашютистов в Иркутске и столько же в Железногорске, чтобы могли оперативно летать на Север.
  • Василий Петров Фото Бориса Слепнева и Андрияна Хромова
  • View the full image
  • View the full image Местами мох и торф выгорели на полтора метра в глубину
  • View the full image
  • View the full image Утонувшему в болоте близ Тырки вездеходу лесной охраны пришли на помощь еще две машины
  • View the full image Сотни гектаров мертвого леса: экологическая катастрофа выглядит по-другому?
  • View the full image Села Тырку и Чинонгу разделяют всего 18 километров, но сегодня это сплошная полоса препятствий, которую на вездеходе удалось преодолеть за восемь часов
  • View the full image Термин «отдаленные, труднодоступные места» в полной мере характеризует ситуацию, когда между деревнями тонет даже вездеход
  • View the full image
  • View the full image Тырка — середина тяжелого пути
  • View the full image
  • View the full image Села Тырку и Чинонгу разделяют всего 18 километров, но сегодня это сплошная полоса препятствий, которую на вездеходе удалось преодолеть за восемь часов
  • View the full image
  • View the full image
  • View the full image Житель Тырки Сергей Усов вернулся домой с пустым горбовиком: «Хотел ягоду собрать — бесполезно: все сгорело… Завтра попробую пройти дальше»
  •  
    По теме
    Заседание КЧС прошло под руководством мэра Руслана Болотова Предыстория: В Иркутске начались отжиги сухой травы В Иркутске состоялось заседание городской комиссии по предупреждению и ликвидации чрезвычайных ситуаций.
    «Контрасты»: когда в песнях живёт душа - Администрация Шелеховского района Сложно представить культурную жизнь города и района без «Контрастов». Выступления коллектива украшают многие мероприятия, заряжая публику своей особенной энергетикой, эмоциональностью и искренностью.
    Администрация Шелеховского района
    Разговор о родном городе Усолье-Сибирское (12+) - Городская ЦБС Каникулы в библиотеке – это всегда интересно, весело и познавательно. Особенно если речь идет о том, что по-настоящему волнует – об истории своей малой Родины, о месте, где ты родился и живешь, где находятся твои корни.
    Городская ЦБС
    Фестивалю «Байкальская звезда» 25 лет - Министерство социального развития В городе Иркутске 21 марта 2024 года гала-концертом завершился отборочный тур ежегодного областного фестиваля детского и юношеского творчества для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей,
    Министерство социального развития